Автор: Кристина Март. 

Анна Семак — жена тренера «Зенита» Сергея Семака, мать семерых детей, в том числе приёмной девочки Тани, блогер, писатель, ресторатор и благотворитель. Зимой Анна выпустила коллаборацию с петербургским брендом Arny Praht: 30% от стоимости созданной Анной вместительной сумки-шоппера Mut­ter пойдёт в фонд «Сделай шаг», который помогает детям с синдромом Spina Bifi­da — именно такое заболевание у её приёмной дочери. Эта коллаборация стала поводом для большого разговора с Анной — об умной помощи, книгах, семье и приёмных детях, популярности в инстаграме и поиске ресурсов.  Анна Семак. Фото предоставлено пресс-службой

О благотворительности 

Когда мне было восемь лет, мы с моей подругой Катькой Ганиной решили спасти мир и начали искать жертву, которой можно было бы «причинить добро». Зашли в какой-то овощной магазин около дома, увидели бедную старушку. Нам этот архетип понравился, мы её принудительно сопроводили до дома и решили взять над ней шефство. Принялись распределять обязанности: в мои вошло стирать за ней бельё, подружке досталась более приятная часть — готовить еду, а готовить она любила. Бабушка была уже довольно старенькая и страдала недержанием, и это был для меня первый урок смирения, поскольку бельё было не первой свежести. Но испытание я не прошла, хватило меня всего на три дня. Мы решили найти какую-нибудь жертву попроще — маленьких брошенных котят и замерзающих взрослых котов, щенков, собак.

В общем, мы всё время кого-то спасали, это стало прямо потребностью — делать добрые поступки, чтобы жизнь других людей и животных становилась лучше и светлее. 

Слава Богу, со временем появилась возможность помогать материально. Знаете, в Евангелии сказано, что нужно всегда десятину отдавать. Я помню, на меня такое впечатление произвело, когда я пришла на исповедь и мне священник сказал: «Надо отдавать десятину всегда». И привёл в пример случай. К нему обратилась женщина: «Батюшка, помогите, помолитесь! Занимаемся вениками, полное разорение. Бизнес не идёт». Он ей: «А вы носите десятину». Она: «Как же десятину? Мы вообще на мели!» Он: «Нет, отдавайте десятину». Через полгода снова приходит к нему и говорит: «Батюшка, мы расцвели!» Я всегда помню про это евангельское правило и стараюсь по возможности слышать чужую боль и обращать внимание на чужие нужды.О фонде «Сделай шаг»Фонд «Сделай шаг» основан в апреле 2016 года. Цель работы фонда — оказание помощи семьям, имеющим детей с диагнозом Spina bifi­da, для избежания у детей вторичных осложнений и интеграции их в активную социальную жизнь. Фонд поддерживает семьи с детьми с грыжей спинного мозга (spina bifi­da), проживающие на всей территории РФ.

 

Анна и Сергей Семак с сыном Саввой. Фото предоставлено пресс-службой

О просьбах о помощи

Мне очень много пишут с просьбами о помощи, но сейчас огромное количество мошенников развелось — я уже научилась их распознавать, но в суете иногда можно и в ловушку попасть. Например, недавно моему мужу написал в What­sApp старинный приятель-футболист — просил срочно перевести денег, отцу на лечение ракового заболевания. Сергей прочитал, увидел фотографию друга в мессенджере и немедленно перевёл огромную сумму, не стал ничего проверять. Номер сразу же был заблокирован. 

Я не спрашиваю у Сергея обо всём, чем он занимается, но я полагаю, что даже не десятину, а, наверное, восемьдесят процентов от того, что зарабатывает, он раздаёт нуждающимся. Это невероятно милосердный человек. Я нередко была свидетелем того, что ему звонят, просят денег на срочную операцию, и он, не задумываясь, переводит. Он из тех людей, кто снял бы с себя последнюю рубаху, последние ботинки и отдал нуждающемуся. 

Когда мы ходим в церковь, я всегда даю детям монетки и прошу, чтобы они подавали нищим. Это замечательная практика. Ребёнок понимает с раннего возраста, что нужно отдавать и помогать нуждающимся.

Мы взяли на себя определённое количество обязательств и стараемся больше не набирать, чтобы никого не разочаровывать. У нас есть подопечный Макар, который упал с Ростральной колонны. Сейчас он лечится в институте Гуттманна, это известный центр нейрореабилитации в Испании. (Девятнадцатилетний фотограф Макар Претро сорвался с Ростральной колонны, снимая праздничный салют, сорок три дня провёл в реанимации, сейчас проходит реабилитационный курс. — Прим. ред.). 

Я помогаю «Клубу добряков» через Ирену Понарошку, мою приятельницу, — она по субботам устраивает благотворительные сборы. У нас есть веганский ресторан Grün, который работает по принципам Zero Waste и кормит бездомных. Ну, и мелочи приятные.

Если вижу, что просьба у человека наивная, детская и мне легко её исполнить… Сегодня написала женщина в инстаграме: «Хочу дочке куклу L.O.L. подарить, денег нет». Когда есть возможность порадовать людей, это и мне доставляет большую радость. 

Я думаю, что вовлечённость людей в благотворительность напрямую зависит от материального состояния. В городах, где люди борются за выживание, благотворительность может быть только духовная. Но иногда бывает и так, что человек отдаёт последние сто рублей — для Бога это гораздо больше, чем сто тысяч от богача, который потом ещё напомнит всем, какой он молодец. 

Стоит ли говорить о том, что занимаешься благотворительностью? Сложный вопрос. С одной стороны, говорят: «Делай добро и беги» — и я с этим согласна. В то же время мне кажется, что эту тему необходимо освещать — может быть, не в подробностях, но в общих чертах. Есть благотворительность навязчивая, когда тебя принуждают к тому, чтобы ты пожертвовал деньги, а есть благотворительность, основанная на эмпатии, когда тебе рассказывают о том, что кому-то плохо, и тебе искренне хочется помочь. Мне кажется, людям проще заходить в благотворительность из чувства эмпатии.

О коллаборации с Arny Praht

Я не люблю все эти истории с визуализациями, марафонами желаний, но странным образом иногда они работают. Когда я что-то задумаю, это обязательно сбывается, стоит только проговорить вслух. Сказала, например: «Хочу мальчика Савву». Раз — и он появился. «Хочу Иларию, маленькую девочку» — и вот она, рядом стоит. Так же было с этой сумкой: я зашла на «Новую Голландию», увидела там вещи Arny Praht и влюбилась — вау, веганский бренд, сделано в Петербурге! Я тогда сказала подруге: «Когда-нибудь я сделаю с ними коллаборацию!» — и через месяц мне написали с этим предложением. Мы встретились, и всё сошлось — мы были на одной волне, споров никаких не возникало, буквально за три встречи всё сделали.  

Анна Семак c сумкой Mut­ter. Фото предоставлено пресс-службой

«Какая сумка мне нужна?» — подумала я и поняла: чтобы в неё помещались две собаки, ребёнок, детские носки, памперсы… Так получилась модель Mut­ter — очень вместительная, очень экологичная. Это важно — я, когда про неё рассказываю, добавляю обязательно, что она полностью растворяется в воде за две недели. Проверять всё равно никто не будет — кому захочется сумку свою терять?! Но звучит убедительно. 

Тридцать процентов от стоимости каждой сумки идёт в благотворительный фонд «Сделай шаг», который помогает детям с заболеванием Spina Bifi­da. Поэтому каждый раз, когда я буду видеть кого-то с моей сумкой, я буду думать: «Ах! Как здорово! И какой хороший вкус у человека!»

О Spina Bifida 

Решение о сотрудничестве с фондом «Сделай шаг» было спонтанным — когда мне предложили сделать коллаборацию с Arny Praht, я решила сразу, что свою часть средств передам детям, и рассудила, что раз уж моя дочка с заболеванием Spina Bifi­da, то я помогу таким же детям. 

Ещё недавно я говорила, что известный профессор в Германии готов прооперировать Таню и, возможно, она сможет ходить. Увы, это были мои иллюзии. Меня предупреждал врач в детском доме, что она никогда не сможет пойти, это исключено, потому что не к чему крепить никакую конструкцию. Единственное, что мы можем сделать, — проводить эпизодические реабилитации и вести контроль за почками. Всё. Шансов как-то исправить ситуацию нет. Другая проблема в том, что, подрастая, Таня испытывает дискомфорт из-за того, что места для внутренних органов очень мало — они сжимаются и возникают боли. Она может проснуться посреди ночи с дикими криками, и тут ничем ей не поможешь, кроме обезболивающего. Конечно, это нас очень расстраивает: если твой ребёнок плачет, это всегда больно.

Когда я решила взять Таню, у меня не было никаких страхов. Врачи в детдоме сказали, что у неё недержание мочи и кала, но я просто подумала, что это очень неудобная в быту ситуация — например когда ты летаешь на самолёте. Ладно сейчас, пока она маленькая, а как будет дальше, когда вырастет? Вспоминая эту историю, понимаю, что в тот момент Господь закрыл мне глаза на реальность — настоящих проблем, ожидающих меня, я не осознавала. Зато когда Таня уже была дома, она сказала мне: «Мама, тебя обманули, что у меня недержание. Я всё прекрасно чувствую и делаю сама». Это для меня было такой большой радостью!

Психологически у Тани была сложная адаптация в семье, но это неизбежный процесс в удочерении и усыновлении. Сейчас всё прекрасно. 

Об экспедиции в Африку 

В декабре я была в Африке с благотворительной акцией — мы снимали документальный фильм о детях-альбиносах. Это совершенно фантастическая и в то же время ужасающая история о дискриминации людей негроидной расы в своей же стране, на своём же континенте. В Африке существует поверье, что мясо детей-альбиносов священное, и поедая его можно исцелиться от многих болезней. Поэтому детей-альбиносов сначала воровали и убивали, а потом, когда наказание ужесточили и ввели смертную казнь для каннибалов, они стали избирательнее, осторожнее и принялись отрубать руки и ноги этим детям. Это страшная история, которую я бы хотела осветить. 

Мы там были с Милой Ануфриевой, она очень известный филантроп. Живёт в Париже, пять лет назад приехала в Гвинею-Бисау, влюбилась в страну и начала помогать этим детям, и в частности приюту, в котором содержится более двухсот сирот. 

Я бы хотела взять в семью ещё одного ребёнка, причём темнокожего, но не знаю, как всё сложится. Для меня усыновить малыша — это как встретить свою любовь.

Для меня неприемлемы ситуации, когда тебе дают то, что есть. Я должна увидеть, понюхать, влюбиться, понять, что это мой ребёнок. И я не исключаю вероятности, что всё случится не в этот раз — может быть, позже, но я хочу всё посмотреть и прочувствовать, потому что у меня очень хорошая интуиция. 

В детстве я как-то пошла с родителями в гости к их друзьям — это была творческая музыкальная семья: мама — оперная певица, трое детей, и один из них — мальчик из детского дома, темнокожий ребёнок. Кстати, впоследствии он стал очень известным танцором, Рома Романов его зовут. (Роман Романов участвовал в телепроектах «Фабрика звёзд», «Звезда танцпола», «Золотой граммофон», «Песня года», «Новая волна», «Главная сцена», «Пять звёзд», снимался в клипах «Руки вверх!», Жасмин, Тимура Родригеза и фильмах «Бой с тенью — 2», «Новая земля», «Первая любовь». — Прим. ред.). Его приёмная мама приехала в детский дом, увидела этого мальчика и не смогла пройти мимо, забрала домой. Я тогда подумала: какие удивительные люди! В 1980‑е годы решиться взять темнокожего ребёнка в Твери — это был действительно подвиг. 

Почему я хочу усыновить темнокожего ребёнка? Во-первых, у меня с детства было ощущение, что так должно случиться, а моя интуиция меня никогда не подводила. Во-вторых, я против расизма, сейчас даже пишу детскую книгу на эту тему. Меня всегда искренне удивляло, почему люди могут разделять людей по цвету кожи, почему могут оскорблять темнокожего человека, почему могут позволять себе над ним смеяться. Я с ужасом обнаружила, что сейчас, в XXI веке, расизм процветает — на каждом шагу ты можешь встретить маму с ребёнком, который будет тыкать пальцем в темнокожего человека и кричать какие-то оскорбительные вещи по незнанию, потому что его родители просто не рассказали ему о том, что бывают другие люди. Темнокожие в нашей стране часто становятся социальными инвалидами, потому что постоянно терпят насмешки, дискриминацию. Поэтому взять такого ребёнка для меня было бы шагом с глубоким социальным посылом — я бы хотела примером нашей семьи показать, что все люди братья, все люди равны. К тому же мне кажется, это здорово — дать шанс человеку, у которого не было шансов вообще.

Часто говорят: помогать надо своим. Но я считаю, что географические границы весьма и весьма условны, и планета — она как плацента, питает нас всех в равной степени, не разделяя по вероисповеданию и цвету кожи, поэтому мне бы хотелось помочь не только своим, поскольку своим мы и так помогаем, но и тем, кто борется за выживание. 

Как относится семья к такому решению? Сергей, зная о моей удивительной интуиции, просто мне доверяет. Он считает, что всё, что я делаю, я делаю правильно. Это так ценно, когда мужчина настолько верит в тебя. Дети очень поддержали! Они уже придумывают, кем сделают своего брата (почему-то им хочется, чтобы это был брат): и рэпером, и футболистом, и баскетболистом, и великим танцором, и главным космонавтом.

О книгах 

Моя первая книга «Близость», автобиографичная, вышла осенью. С ней была странная история. Обычно, когда я пишу тексты, я очень педантично их правлю. А тут я писала часть, отправляла редактору, и мне не хотелось ничего перечитывать, потому что это было бы очень больно. Но я открытый человек, такова моя природа, поэтому быть откровенной мне было несложно, даже полезно было вспомнить многие эпизоды. Я подумала, что если мой пример будет для кого-то назидательным, значит, труд проделан не зря. 

Я из очень религиозной семьи, и в книге моя трансформация чётко прослеживается: как ребёнок, подросток из патриархальной семьи, попадает в открытую свободную среду и видит все соблазны этого мира. К сожалению, часто бывает, что дети из религиозных семей бунтуют и пытаются идти против системы. Я никогда не переставала верить в Бога, я просто отложила эту тему, потому что в период бурной юности многие церковные правила совершенно не вязались с моим образом жизни. Мне нужно было пройти этот путь, чтобы вернуться к себе настоящей. Когда меня спрашивают, как найти себя, я всегда отвечаю, что найти можно только деньги в зимней куртке, а к себе нужно вернуться, потому что когда-то мы были настоящими — когда нам не нужны были никакие материальные блага, когда мы довольствовались простой едой, элементарными вещами. Я очень рада, что в какой-то момент вернулась к себе прежней. Мой инстаграм называется «Секретный сад» (аккаунт Анны — @annas_secret_garden, у него 811 тысяч подписчиков. — Прим. ред.), потому что я выросла в саду, мы с сестрой проводили там очень много времени, а в детский сад я не ходила. И когда я писала первую часть книги, я всё время в воспоминаниях возвращалась к себе маленькой, в то состояние, где мне было максимально комфортно. В какой-то момент это соединение произошло, и очень многое в моей жизни изменилось. Пришло понимание того, что мне на самом деле нужно, что для меня ценно. Тогда я решила, что если у меня есть возможность что-то транслировать людям, то это должно быть только что-то очень полезное. Я не хочу тратить ни своё, ни чужое время на праздные статьи, обзоры косметики. Я хочу помогать и буду делать до конца жизни только то, что приносит пользу людям. 

Скоро у меня выйдет серия из шести детских книг в издательстве «Эксмо». Все с социальным посылом, это книги-зеркала. Ребёнок прочитает там свою историю, а взрослый увидит совершенно другую. Как «Маленький принц» Экзюпери: не скажешь, что это книга для детей, но они её очень любят, а с возрастом понимают какие-то вещи глубже. 

Первая книга, «Пропашка», появится к февралю. Она про детское одиночество, про родителей, которые рожают детей только потому, что пришло время, и целый день пропадают на работе, а ребёнок растёт в шкафу и не идентифицирует целиком никого из окружающих его людей, кроме мамы. Он видит только женские ноги, он живёт в лесу женских ног. Какие-то — крепкие и волосатые, как баобабы, какие-то — длинные и тонкие, как берёзы. Со своим медвежонком Теодором он сражается в этом лесу с огненными драконами няни, пытается заслужить мамину любовь, её внимание. Это глубокая история о том, как детям необходимо качественное общение с родителями. 

Недавно мне предложили издать книгу о Сергее. Сначала я испугалась, потом решила, что это будет роман в письмах, а теперь думаю, что напишу детскую книгу. Не хочу оголяться слишком сильно, показывать всю глубину наших отношений — что-то личное всё-таки должно остаться за кадром. А так я смогу показать детям назидательный, прекрасный пример того, как можно быть успешным человеком и при этом невероятно милосердным, отзывчивым, скромным, трудолюбивым. Мне кажется, история Сергея поможет поверить в себя многим ребятам. Анна Семак на презентации сумки Mut­ter. Фото предоставлено пресс-службой Анна Семак с сыном Саввой и дочкой Иларией. Фото предоставлено пресс-службой

Об инстаграме

Моя главная работа в инстаграме не видна — каждый день мне приходят тысячи писем от отчаявшихся женщин, и все они просят совета. Я как-то интуитивно выбираю сообщения, которые меня цепляют, и помогаю — не советом, нет, я задаю женщине вопрос таким образом, чтобы она вслух проговорила то, что чувствует, и таким образом подвожу её к тому, чего она хочет. Часто переписываюсь с женщинами, которые находятся в глубокой депрессии, — это действительно бывает полезно и нужно.

Не считала, сколько времени у меня уходит на инстаграм, но сейчас стараюсь его сократить — у меня огромное количество работы, мой день распланирован по минутам. Я рано встаю и начинаю писать, потому что у меня очень строгие дедлайны по книгам, и если пропускаю один день, то выбиваюсь из графика, и дальше очень сложно снова встать на эти рельсы. Потом я еду на работу в свой ресторан (Grün, второй ресторан — Anna’s Secret Gar­den — откроется в Петербурге в мае 2020 года. — Прим. ред.), там провожу какие-то встречи, и вечером меня из ресторана забирает муж, мы вместе едем домой к шести часам, когда собираются все дети. Все свои собрания, планёрки я провожу дома, когда дети засыпают, часов в девять — ко мне приходят ребята, и мы иногда до полуночи сидим, решаем рабочие вопросы. Естественно, в таком ритме трудно найти время на инстаграм, но поскольку это всё-таки моя рабочая платформа, я стараюсь выкладывать сториз, иногда посты.

На своей странице я блокирую только вирусные комментарии, которые могут вынудить человека, не желавшего в этот день сделать плохое, поставить лайк гадкому высказыванию — этот хейт, как зомби-вирус, имеет очень быстрое распространение. Кто-то написал гадость тебе — и вдруг прилепилось тринадцать человек. Они, может быть, и не хотели грех на душу брать, но соблазнились. Иногда не удаляю, когда вижу, что человек просто не в себе, но я не считаю нужным разговаривать с ним, позволять проникнуть в мой мир.

Как правило, люди транслируют всё не о тебе, а о себе. Они реагируют только на то, что касается лично их, поэтому как человек, разбирающийся в психологии, я понимаю, что всё, что мне пишут, это не обо мне, а о тех людях, которые позволяют себе вероломно нарушать границы. 

О ресурсе 

Энергию мне дают мои дети. Когда я приезжаю домой на нуле, я начинаю с ними общаться и наполняюсь, как батарейка. Они же у меня потом эту энергию забирают, это такой бесконечный процесс. Но иногда мне нужно и своё личное пространство, и важно выделять на это время, чтобы качественно зарядиться.

Недавно мы с Сергеем снова поженились — церемония прошла в Италии, на озере Комо. Это было важно не столько нам, сколько нашим детям, потому что в период, когда у нас с мужем был кризис, они очень сильно страдали, и нам хотелось доставить им радость и сделать для них сказку. Дети всегда спрашивали: «А как вы поженились? А как это было?» И когда мы приняли это решение, дети были в таком восторге, что смогут стать частью этого события! 

Источник